Князь Рымницкий
В первой половине 18 века дом Брокофа вместе с соседним купил граф Максимилиан Десфур (Maximilian Desfours) и на их месте построил обширный дворец, вероятно по чертежам Максимилиана Паллиарди (Maximilian Palliardi). В 1795 году Десфур продал его госпоже Анне, супруге известного пражского предпринимателя Якуба Виммера. Виммер разбогател, когда во время правления Иосифа II начали строительство крепости Терезин, названной по имени матери правителя, и выгодно вложил деньги на территории Праги. Бюст над въездом во дворец напоминает об Александре Васильевиче Суворове, который возглавлял русскую и австрийскую армии, объединенных в итальянском походе против Наполеона. Первые русские отделения прошли через давно прославленную Прагу под командованием генерала Александра Корсакова 11 июля 1799 года. Быстро завоевал сердца пражанок полковник Бородин. Высокий блондин с длинными усами, с широкой лентой на груди, в шлеме с белым плюмажем, с изогнутой саблей на боку, украшенной бирюзой и рубинами ехал во главе казачьей конницы. Каменный мост к малостранской долине наполнился их пением, разносившимся далеко к склонам Петршина и замку чешских королей. 21 июля подтянулись последние полки, мушкетеры, гренадеры, драгуны, татары, калмыки и донские казаки. В начале декабря пришли следующие полки. Тогда во дворце Виммера появился адъютант, отправленный высочайшим бургграфом пражским Франтишеком Вацлавом графом из Стампаха с просьбой к светлейшей пани, чтобы она предоставила кров генералиссимусу Суворову и его штабу. Пани Анна с удовольствием согласилась, потому что Виммер потребовал кроме денег еще и дворянский титул, и он ему был обещан. Суворову было хорошо у пражских богачей. Тепло белых каминов Виммера хорошо действовала на его больные подагрой кости. В дом на Новых аллеях, как тогда называли Национальный проспект, он добрался за четыре дня до Рождества. Здесь вкусно готовили, было что выпить, так что после мучений в Альпах на пражскую зиму он не жаловался и даже в бобровой шубе вышел на прогулку по ближайшим окрестностям. Хороша была Прага, если бы не было столько утомительных для его возраста почестей. То и дело Суворова куда-нибудь приглашали из теплого дома Виммера, а он бы лучше дремал в уютном кресле, пока не придет адъютант и не сообщит, что пора облачаться в парадную форму - сани уже ждут у подъезда. Нужно было ехать в Ностицевский театр, хотя лучше бы он остался в тепле гостеприимного дома.
Растроганный, он промокал глаза носовым платком. «Как меня любят»,- шептал он, будучи уже дома в постели под приятным вязаным одеялом. В пражских пивных тем временем его воины рассказывали, что их князь герой, суровый и строгий, не любитель придворных церемониалов. А когда он в наступлении, то неприятелю не дает передышки. Но он уже стар и болен от всех этих штурмов. Пражане слушали, очарованные силой этого народа, победившего непреодолимых французов. Чехи слушали подобный своему язык, а чего не понимали, то им объясняли жестами. До ночи говорила Прага о князе Рымницком, который к тому времени спокойно спал под лепным потолком спальни Виммерова дворца. Потом поступило следующее приглашение - к высочайшему бургграфу Франтишеку графу из Стампаха. Стол был накрыт на 120 персон. Наиболее эффектным было торжество, устроенное графом Петром Ивановичем Багратионом в зале отеля V laznich. Там русских хорошо знали. Дело в том, что незадолго до этого там жила Анна Федоровна, ранее Юлиана Индржижка Ульрика, принцесса из Захсен-Кобург-Заальфельда, перешедшая в православие и ставшая супругой великого князя Константина. А теперь здесь сидел Суворов и ворчал, что Петр Иванович затеял бал в его честь, когда он едва держится на ногах. Еще бы ему пригласить какую-нибудь красавицу к танцу – пражанки были очень хороши! Когда около шести часов началось угощение, генералиссимус сидел на диване и смотрел картину 10х16 аршин, на которой художник Бржезина с определенной долей фантазии изобразил все победные битвы Суворова. Когда в 10 часов вечера бал был прерван угощением, князь Петр Иванович, правая рука Суворова, не экономил. К уху генералиссимуса учтиво наклонился хозяин гостиницы Ян Тихий, чтобы сообщить благородному гостю о дарении этого полотна на память. Но как его везти в таком военном движении в направлении Литвы, где у него были владения? В конце вечера Суворов с милейшей улыбкой сказал хозяину, что полотно оставит в Праге, чтобы милые хозяева о нем не забывали. Тихий выставил картину на следующем же балу и торжественно объяснил об оказанной чести командующим большой славянской армией. Суворов был приглашен и на банкет, устроенный в его честь генералом Милерадовичем в известном Малостранском отеле «У Золотого единорога» (U Zlateho jednorozce) čp 285-III, где несколько лет до этого был Людвиг Ван Бетховен. Там была хорошая кухню, и винный подвал. Около пиршественного зала посадили две капеллы, которые старались за большие деньги - как только останавливалась одна капелла, тут же начинала другая. Неудивительно, что от всего этого у благородного гостя шла голова кругом. Он был рад вернуться в уютный дом на Новых аллеях.
В Праге уже понемногу бледнело воспоминание о посещении русских, когда серьезно больной Суворов достиг границы литовского имения. Вскоре его вызвали в столицу, а через 16 дней, 31 мая 1800 года, он умер. В последний путь его провожал весь Петербург. Через 11 лет умер и сын Суворова Аркадий Александрович, сопровождавший генералиссимуса до Праги. Он утонул в 1811 году в Рымнике, у которого его отец когда-то поразил турков, после чего и получил титул князя Рымницкого. После Виммеров все их имущество поглотили споры наследников. Дом приобрел торговец Колб (Kolb). Примерно в 1840 году он его продал немецкой еврейской семье смиховских фабрикантов Поргесов. Когда в 1945 году в Прагу вошли советские войска, пражане вспомнили, что их предки были здесь полтора столетия назад. Над порталом был поставлен бюст работы Любомира Бочека на память, что тут гостил известный русский полководец Александр Васильевич Суворов. По материалам Jan Wenig |
| гл.страница | легенды | мистика | старая Прага | дома, улицы | выставки | контакты |
|---|
