Защитники из камня
Легенды Старой Праги
 Статуи на Карловом мосту. Кампа Когда в давние времена первые поселенцы хотели построить дома на острове Кампа, пражское городское управление им разрешило, но при определенном условии: «За милостивое разрешение к пребыванию будете навсегда следить за Карловым мостом, устранять повреждения, содержать мост в надлежащем порядке и безопасности». Вероятно, первыми жителями Кампы были каменщики, каменотесы, плотники - полезные для содержания моста ремесла. Когда же потомки, как это бывает, оставили ремесло отцов, городское управление их обязанности заменило на денежные сборы с каждого дома, на которые мост ремонтировали и охраняли. Так осталось до наших дней. Конечно, за это вся Прага должна быть благодарна жителям Кампы, но как рассказывает предание, лучше всех их отблагодарил сам мост, предоставляя им свою охрану. Не только тем, что они посуху переходят через реку, не только тем, что они много раз спасались на нем, когда остров заливало наводнение. Это мог бы каждый мост. Карлов же может и кое-что другое. Его тяжелое, могучее тело является подножием для двух рядов статуй, которые будто бы расцвели из его пилонов. Мост и аллея скульптуры совместно создают единое знаменитое целое, невиданную красоту, которую мы с дрожью любви и гордости в голосе называем Карловым мостом. О нем сложено много легенд, и одна из них рассказывает, что именно эти каменные фигуры Карлова моста платят взаимностью жителям Кампы за их заботу. Говорят, что каждый раз, как на Кампе родится ребенок, одна из них берет его под свою охрану и ведет по всей жизни. Сменяются в этой покровительственной задаче по очереди, чтобы приняли участие все. Предание рассказывает, что самые счастливые дети Кампы были те, которые родились в то время, когда была очередь влиятельного и сильно почитаемого святого. Но все дети не могут получить такой совершенный благословенный удел, потому что среди статуй Карлова моста, а потому и в очереди покровителей есть и не святые персонажи, также и светские. Но и их защита приносить подопечным большую пользу. Откуда была бы такая сила у мясника Иеремии, урожденного на Кампе, у которого на Погоржельце была розничная разделка мяса, что он унес на спине забитого быка, а на чемпионате Праги в поднятии тяжестей поднял 380 кг, если известно, что его отец был небольшим слабым брадобреем? Но в день его рождения, когда уже светало, - молочница разнесла по Кампе - перед его домом прохаживался молодой человек, сильный и могучий, как гора, темнокожий и толстогубый. Молочница поклялась бы, что это был негр, который своей спиной подпирает фигуру св. Франтишка Ксаверского на мосту. Каждый, однако, догадается, почему там ходил и стал покровителем будущему тяжелоатлету, который уже проявил свои способности при рождении, когда весил больше пяти килограммов. Он передал ему свою силу. История плотника с Кампы А Турка, известного турка с Карлова моста, с его подопечным даже связывает история всей жизни. Со своего места наш турок на памятнике, где сторожит в скальной тюрьме несчастных пленников, он повернут к Кампе спиной, но зато видит малостранскую мостовую башню. А под ней, как только на Кампе родится ребенок, всегда торопится старая повивальная бабка с сумкой в руках. За свою помощь при рождении ребенка обычно получает сдобную булку, сколько сможет съесть, и кофе, сколько выпьет. Когда подходит очередь Турка, он бабку вовремя замечает, быстро, насколько ему позволяет объемный живот и висящий на нем ятаган, соскакивает с постамента и идет за ней и легко узнает, где родился ребенок, которого он должен взять под охрану на всю его жизнь. Из моего рассказа узнаете, как одного своего крестного опекал всю жизнь и даже немного дольше. В этот раз ему досталось заботиться о сыне пана Калаба, плотника. Прежде чем начнется рассказ, молодой Калаб вырастит, закончит школу, научится ремеслу кровельщика, а так как был очень сильный, то был взят в армию. И вот здесь начала действовать рука покровителя. Тогда Чехией правил император Франц Иосиф, который хотел расширить свою империю на Боснию и Герцеговину, отвоевав их у турок. Он отправил туда свое войско, и молодого Калаба в том числе. Неприятельской пулей Калаб был ранен в ногу. Скажете: хороша защита, если Турок с моста позволил изувечить своего подопечного родной турецкой пулей! Но она послужила ему на пользу! После ранения он немного хромал, но из-за него император назначил его надзирателем заключенных в тюрьме на Панкраце. И так вместо опасного ремесла кровельщика, в котором мало кто доживает до старших лет, ему досталось спокойное место, хотя и не для всех завидное. Но оно как раз показывает, насколько он был связан со своим покровителем. Сначала был ранен в его родной стране, потом у него такая же работа - сторожит заключенных, как и его покровитель на мосту. После тридцати лет службы в тюрьме пан Калаб получил табачную лавку на Мальтийской площади напротив галереи, и продажа табака приносила ему неплохой доход до самой старости. Так как курение раньше тоже считалось турецкой привычкой (опять Турок!), пан Калаб заказал изобразить на жестяной вывеске курящего турка. Он висел на дверях магазинчика, и захолустная лавка стала хорошо заметным магазином. Вывеску ему нарисовал бедный художник в качестве оплаты за табак, при этом позволил себе небольшую шутку - нарисовал Турку лицо пана Калаба, и сходство уловил очень точно. Это разнеслось по Праге, и много людей ходило покупать курево на Мальтийскую площадь только, чтобы сравнить, насколько Турок на щите похож на владельца табачной лавки. Поэтому дела у пана Калаба шли очень хорошо, опять же благодаря Турку. Он жил еще долгие годы, и я у него купил свою первую сигарету, от которой мне потом было нехорошо в кустах под Петршином. Обычная история заканчивается смертью героя, но это не может быть в случае Турка на мосту. Поэтому продолжаем нашу историю. Когда умер пан Калаб, его семья оказалась в бедности и начала продавать вещи одну за другой. Уже дошло и до перин, когда вспомнили про вывеску с Турком и попросили песенника и издателя пана Шваба Малостранского с Мостецкой улицы, чтобы выставил вывеску на продажу в витрине своей книжной лавки рядом с его веселыми песенками, которые он сочинял, пел, печатал, продавал и прославился ими на всю Чехию. Там вывеску увидел какой-то турист из Америки, вошел в лавку и провозгласил, что вывеска, или как там она называется, в общем, картина на жести - ценный художественный шедевр, несомненно, кисти Рубенса, если не Рембрандта, потому что кто иной смог бы так мастерски изобразить турецкую копию с оригинала. Заплатил за вывеску столько, что семья долгие годы жила безбедно. На Кампе говорили о тысяче, а на Малой Стране о двух тысячах талерах. Как видим, наш Турок помогал и наследникам своего подопечного. Он помог бы хлебом и известностью и художнику, если бы было известно, как заграница ценит его работу. Но это с художниками происходит всегда после смерти, когда их бедное наследство разнесли кредиторы. Ну, это уже конец истории. Немного о князе Брунцвике И конечно, до рыцаря Брунцвика, далеко не последнего между статуями моста, ведь он завоевал для знака чешского королевства серебряного льва, дошла очередь. Неважно, что он отклонился от аллеи скульптур на самую острую кромку первого пилона. Мосту он принадлежит с незапамятных времен. Ясно, что если ребенок с Кампы будет доверен Брунцвику, то он вырастет не меньше, чем мужественным борцом за право, благородным борцом за справедливость и рыцарским защитником свободы. Так думал Брунцвик, до которого в эту ночь дошла очередь быть защитником ребенка с Кампы. Нетерпеливый, как и все отважные рыцари, он уже давно сошел со своего пьедестала, ловко перескочил перила моста и нетерпеливо прохаживался по мосту туда-сюда. При каждом шаге его латы шуршат, а шпоры высекают искры. А вот выбежал из домика на Кампе какой-то человек, без пальто, в тапках, и Брунцвик его едва остановил вопросом: «Скажите, пожалуйста, у кого-то на Кампе сегодня родился мальчик? Он здоров?». У суетливого человека не было времени даже посмотреть, кто его спрашивает (наверно, онемел бы от удивления), а он только гордо выкрикнул: «Это у меня. Как раз спешу рассказать свату в Лазеньскую улицу. Это девочка». И побежал дальше, не заметив, что Брунцвик остался стоять, как окаменелый. Он так ждал своего подопечного, мечтал воспитать его по своему образцу, и вот боевому рыцарю досталась забота о девочке. Ему казалось, что он видит слабые улыбки на лицах остальных статуй моста. Разочарованный, он залез на свой столб и повернулся к Кампе спиной. Обращал он на нее внимание или нет, Аничка - так назвали девочку - была здорова, быстро росла, хотя, действительно, ничем не напоминала своего покровителя. Брунцвик слышал, как она звала маму, когда мальчики на берегу к ней задирались, и напрасно рыцарь бурчал себе под нос: «Была бы похожа на меня, так врезала бы тому мальчишке один раз». Но Аничка только верещала и пищала. Когда она начала ходить по мосту, Брунцвик сначала видел над каменными перилами моста только хвостик ее волос, а по мере того, как она росла, красивую голову. Она вставала на цыпочки и бросала косточки от черешни в гнездо, которое воробьи свили под ногами льва Брунцвика. Ее поведение рыцарю казалось недостойным - одним словом - девчонка! Потом она подросла и начала работать в красильне в доме «У Штигру» (U Stigru), в котором перед этим был ткацкий цех. С дюжиной других девчат она красила бумазею, полотно, шелк, ходила по мосту с руками, забавно окрашенными по локоть. Однажды зелеными, как лягушка, другой раз с красными, будто вымазанными малиной, иногда синими, будто к ним прилип кусок небесной лазури. Корпела от рассвета до заката, чтобы вечером принести домой 20 крейцеров, и Брунцвик часто слышал, как она и ее подружки сетовали, выливая грязную воду в реку, на тяжелый труд и низкий заработок. Но замолкали, как только появлялся красильщик. Брунцвик каждый раз сжимал зубы: «Если бы она была другой, бросила бы барина в бак с краской или во Влтаву!». Да куда там, Аничка не такая! Потом наступил 1848 год. Брунцвик весь оживился. Его Прага взбунтовалась и воевала. Если бы мог, прибежал бы на помощь чешским студентам, подмастерьям и остальным молодым людям, которые построили баррикаду под Староместской мостовой башней против австрийского войска. Бой длился долго, и по Малой Стране разнеслась весть, что на Старом Месте свирепствует голод. Красильщицы с Кампы не только посочувствовали храбрым защитникам, но и решили испечь им булок и пирогов. Купили муку, дочиста отмыли руки и испекли. Труднее было решить, кто отнесет подарок, потому что императорские солдаты стреляли залпами с малостранского берега, а над Карловым мостом пули так и свистели. Выставили для этого Аничку, потому что была самая маленькая. Она взяла корзину, в этот раз в белые ручки, прикрыла его фартуком, и уже бежала. Так бежала, что и Брунцвик ее, наверно, не заметил и не стыдился за ее страх. Молодежь перед Клементинумом ее встретили, обрадовались ей и с большим аппетитом съели выпечку. Теперь бы Аничка могла вернуться с пустой корзинкой, но императорское войско усилило стрельбу, начало бить из пушек и метать на Прагу зажигательные бомбы. Мельницы у моста вспыхнули большим пожаром, и Аничке пришлось остаться, скрываясь за баррикадой. Там начало происходить что-то недоброе. К повстанцам пошли один за другим рассудительные горожане с советом оставить безнадежное сопротивление против неприятельского перевеса сил и мощной императорской власти. Они боялись, что из-за какой-то их свободы в Праге могут сжечь много доходных домов, а если они сложат оружие, государь император будет к ним милостивым и лишь снисходительно накажет за их бессмысленный бунт. После таких благоразумных советов, увидев вокруг себя такой страх, начали сомневаться и защитники моста, уже было больше разговоров, чем стрельбы, некоторые начали думать, как бы спастись, уцелеть, кто как может. Как увидели, что на другом берегу солдаты готовят новую атаку, собрались уже опустить баррикаду. Аничке при всем этом было очень печально на душе, она подумала, как посвятила свой сэкономленный заработок на муку, как песком отмывала руки и локти, прежде чем начала замешивать тесто, как всю ночь пекла, как бежала по мосту под дождем пуль. Уже хотела молодцам сказать пару горячих слов, как неожиданно совершила то, что сама не могла объяснить. Она своими руками подняла красно-белый флаг, который кто-то уже отложил. Как же она была рада, что руки чистые! Внезапно, сама не знала, как, оказалась на вершине баррикады, размахивала флагом и воскликнула: «За Прагу! За родину! За свободу!», не подозревая, кто вложил в ее сердце отвагу и на ее уста эти слова. Студенты сразу прекратили речи, малодушие их покинуло, взялись за ружья и заняли свои места на баррикаде. Австрийские солдаты оторопели на середине моста и быстро отступили. Прагу в тот день они не завоевали! На многих старинных гравюрах, изображающих бой студентов на баррикаде перед Клементинумом в 1848 году можно увидеть Аничку, поднимающую красно-белый флаг. Так был запечатлен ее подвиг. За него она была осуждена австрийскими властями и на некоторое время заключена под арест. Позже она вышла замуж за хорошего печника, была тихой женой с мягким характером, и никто бы не подумал, что однажды она вела легионы 1848 года. А вот кто об этом хорошо помнил, так это ее покровитель - каменный Брунцвик с Карлова моста. Тогда он хорошо ее видел со своего места и был счастлив, что хоть сам и не мог сойти со своего пьедестала на помощь Праге, его так хорошо заменила его подопечная. Всегда, когда она проходила по мосту, Брунцвик гордо распрямлял грудь, рыцарски поднимал меч для ее приветствия и гордо оглядывался на остальные статуи. Если бы кто-то другой это заметил, то очень удивился бы, что он отдает честь жене печника, позже толстощекой мамочке, которая, когда вела детей по мосту, умирала от страха, чтобы на нее не наехал извозчичий конь, а еще позже - старой бабушке, которая рассказывала внукам о бое на Карловом мосту, о себе сказав не больше, чем скромненько: «Я это видела вблизи, ведь я родилась на Кампе». Итак, это история Анички красильщицы, подопечной Брунцвика. Это произошло давно, с тех много воды утекло во Влтаве, старые люди на Кампе умерли, родились новые, только милый городок на Кампе остался прежним. А тех новых, рожденных на Кампе сменилось столько, что снова пришла очередь Брунцвика и, наверно, он воспитывает нового подопечного. Поэтому, когда встречаю в Праге какого-нибудь ребенка, посмотрю на него и подумаю: «Дитятко, - как видим, Аничка тоже не была мальчиком - не тебя ли опекает Брунцвик? Ты не знаешь об этом, мы тоже, но возможно, что это будешь ты, кто однажды совершит поступок в духе рыцаря, который украсил чешский знак храбростью льва, ты поднимешь упавшие мысли и наполнишь новой решимостью наши сердца. Так, дитя, расти в здравии телом и духом, а потом приди - ты нужен!» © Перевод Галины Пунтусовой. Перепечатка без ссылки на сайт www.prahafx.narod.ru запрещена |
| гл.страница | легенды | мистика | старая Прага | дома, улицы | выставки | контакты |
|---|
